ТРИАЛОГ
Демистификация любви (часть III).
(от 31 июля 2003 года )
Все сказанное нами ранее относилось скорее к "теории вопроса", к тому, как люди могут понимать любовь, какие представления о любви можно назвать устоявшимися, типичными, а какие - новыми и нетрадиционными. Однако мы хорошо знаем, что представления людей обычно тесно связаны с их действиями, поведением, образом жизни в целом, иначе говоря, что те или иные теории неизбежно оказывают определяющее влияние на практическую сторону их жизни.
Теперь пришло время поговорить о трех различных практиках любви, стоящих за тремя концепциями любви - теологической, психологической и эзотерической.
Практика, обусловленная теологическими представлениями о любви - это практика самоумаления и самообесценивания, покаяния и жертвенности, самоотрицания и самоутраты. "Братья во Христе" и "невесты Христовы", строго и последовательно исповедующие приверженность теологическим представлениям о любви, неизбежно отказываются от этого мира, уходят от него, умирают для него. Установление финальной связи требует обрыва всех тех, что существовали раньше. Аскеза, понимаемая в самом широком смысле, - вот то, что отсекает человека от всей его прежней жизни и от прежнего самого себя. Не должно остаться ничего прежнего, человек должен потерять все: свое имя, свои вещи, свои отношения, свои потребности, свои чувства... Важнейший отказ - отказ от собственной воли. Человек, идущий по пути теологической любви, неизбежно вверяет и отдает себя воле своего "духовного пастыря", который сам не существует автономно и самостоятельно, но лишь как часть церковной иерархии.
Движение по теологическому пути означает на практике полное принятие и исполнение предустановленного "устава", культивирование самоумерщвления, "денная и нощная" выделка того пустого "сосуда", который способен принять в себя любовь Бога. Но даже этот конечный пункт нельзя в полной мере назвать любовью, даже сыновьей любовью, поскольку это есть лишь ниспосланная свыше благодать, единственно возможный для человека способ приобщения к любви, которая есть Бог. Ее источник находится там, и человек может лишь вместить "вышний свет" и, тем самым, стать его проводником в миру. Итак, данная практика любви - это аскеза и, следовательно, - жестокая и непрекращающаяся борьба человека со своей греховной природой, искушениями и прелестями, борьба духа и плоти.
Практика, строящаяся на основе психологических представлений о любви, выглядит как прямая и полная противоположность всему тому, о чем говорилось выше. Ее основной мотив - самовозвеличивание. Ее основная логика - логика приобретения: если любовь есть нечто мое, то, следовательно, ее должно быть больше. Поиск, нахождение, усиление любви, как бесспорной позитивной ценности, - это поиск, нахождение и усиление в себе (или в другом, в "предмете" любви) тех или иных ценных свойств (иначе "что" и "за что" любить?). С древнейших времен и до нашего времени постмодерна этот культ собственного самовозвеличивания и самосовершенствования (как приобретения) остается неизменным. Одно из его лаконичных означиваний - олимпийский девиз: "Citius, altius, fortius" ("Быстрее, выше, сильнее"). Какие бы (подчас предельно крайние) формы он ни обретал - от "девственности и чистоты" до "vagina&penis enlargement" - его суть оставалась прежней: обретение любви означает, сводится к тому, чтобы (по)нравиться, привлечь, обрести ценность для него(нее), повлиять на кого-то теми или иными своими качествами, собой. Ключевыми оказываются слова: "top", "high", "huge","VIP", а также все то, что "круто", обеспечивает "улет", "упаковку" и т.п. Чем выше рост, статус и IQ, чем длиннее ноги, ресницы и волосы, чем толще кошелек, губы и золотые цепи, чем больше машина, бицепсы и груди, чем дороже часы, украшения и меха, чем сильнее влияние, связи и личность, тем больше шансов стать любимым(ой), заполучить любовь. Возможно, сам этот неистребимый в людях культ стяжательства и приобретения - всего лишь искаженная форма неудовлетворенной потребности в любви.
Так или иначе, но все, что связано с формой, модой, стилем, имиджем, с телесной и вещной собственностью, со статусом и властью, становится особенно ценным и важным. Важно также овладевать вниманием и манипулировать своими и чужими потребностями. Человеку не достаточно просто быть или даже стать ценным, важно рекламировать, подавать и выгодно продавать свои способности и самого себя. Любовь - очень удачная и выгодная сделка. Такое "самосовершенствование", такой "личностный рост" в своей основе строится на использовании внешних средств и ресурсов. Совсем не важно, что именно они из себя представляют. Эти средства могут быть как природным газом, выкачивание которого из земных недр увеличивает личный банковский счет, так и искусственным силиконом, закачивание которого под кожу увеличивает груди и губы. Этими средствами могут быть и фитнесцентр, накачивающий брюшной пресс, бицепсы и ягодицы, и косметический центр, выкачивающий подкожный жир и циллюлит, и психологический центр, персонализирующий имидж и катектирующий либидо. Совершенство оказывается в этой гонке очень желанным, но недостижимым пределом: 90х60х90, "Мадонна-Шварценеггер", "дядюшка из Чикаго". Общая устремленность к этим кумирам, никогда не находящая своего удовлетворения, постоянно держит под угрожающим напряжением рутину жизни, исподволь сдвигая ее в области, более точно означаемые такими словами как экстаз, экстрим, экстази.
Практика так понимаемой любви делает акцент на том, чтобы, став привлекательным(ой), привлечь и понравиться другой(ому), ввести ее(его) в состояние устремленности ко мне, сделать себя объектом любви. Практикуя такую любовь, человек все более уподобляется объекту, вещи. В то же самое время любая вещь, как известно, не может ни любить, ни быть любимой (лишь фигурально!). Она может лишь нравиться и доставлять удовольствие(я). Самовозвеличивание человека оборачивается его самоумалением, рост - деградацией. Любовь оборачивается сексом, властью, насилием, ненавистью.
Таким образом, если в случае теологической практики любви происходит опустошение и очищение "сосуда скорби", его подготовка к восприятию и вмещению "горней благодати", то в случае психологической практики имеет место, напротив, наполнение этого "сосуда" (желательно до самых краев) всякой всячиной, имеющей спрос на рынке. Важно, что и в том, и в другом случае человек как таковой оказывается не у дел. И в том, и в другом случае у него нет шансов на любовь, поскольку обе эти практики уводят его от самого себя.
Однако, если понимать любовь как собственную сущность, как контакт с ней, как ее голос и неискаженное проявление в жизни, то практика такой любви требует от человека совсем иного. На этом третьем пути человеку прежде всего важно (по)чувствовать и (по)любить самого себя. Любить означает здесь предельно полно соответствовать собственной сокровенной сердцевине. Любить означает здесь давать любовь. Такая любовь возможна только тогда, когда сам человек становится любовью. Человек как таковой может любить и не любить, но когда он вступает в контакт с собственной сущностью, то он утрачивает эту произвольную способность, поскольку любовь не может не любить, она просто есть.
Практика такого третьего пути невозможна без интеграции человеком различных фрагментов собственного эмоционального опыта, без внутренней работы самоисследования, самопринятия и самовыражения. Короче говоря, такая практика невозможна вне аутентифицирующей психотерапии, цель которой состоит вовсе не в том, чтобы избавить, излечить нас от тех или иных личностных несовершенств и дефектов, частных проблем и комплексов. Ее цель гораздо более радикальна - избавить человека от его главной проблемы, - от его прежней личности в целом, от всего того, что он усвоил в ходе своей жизни и с чем себя ошибочно отождествляет. Однако, практика такого рода не просто убивает личность (как в случае теологической практики самоумерщвления) и, уж тем более, не просто развивает ее в ее прежнем качестве (как в случае психологической практики самовозвеличивания). Практика третьего пути одновременно и "убивает" личность человека, и "развивает" ее. Она убивает личность как самое ценное в человеке, открывая при этом нечто, действительно не имеющее никакой цены, поистине бесценное. И эта же самая практика развивает (или, точнее, трансформирует) личность человека, культивируя ее понимание, способность и опыт служения не чему-то и кому-то вовне, в сверхчувственном или же чувственном мирах, но той предельной ценности, которая открывается во внутреннем мире, в его собственном центре. Человек при этом не бежит ни от мира, ни в мир, он остается у самого себя. Человек здесь не просто некое греховное начало (альфа) как на первом пути, не просто желанный конец (омега) как на втором, он, одновременно есть и альфа, и омега, начало и конец - развивающзийся диалог личности и сущности. Аутентифицирующая психотерапия - это позитивное посредничество в таком диалоге, его фасилитация.
Итак, теория и практика демистификации любви говорят нам: любовь - это вовсе не он(она) и не то, что есть между ними, а то, что есть "за" каждым и "в" каждом, за личностью и в сущности каждого человека. Любовь - это неискаженное предъявление человеком миру своей сердцевины.
В заключение отметим, что два первых (экзотерических) пути открыты человеку на протяжении тысяч лет. Это до боли привычные дороги. Как правило, идущие по жизни толпы людей неизменно предпочитают и выбирают сулящий удовольствия психологический путь. А теологическим путем следуют, как правило, те люди, которые потерпели катастрофу или же оказались в непреодолимом тупике, первоначально двигаясь "мирской стезею". Но, так или иначе, практика любви на этих двух экзотерических путях, совершающаяся в жизни миллионов людей на протяжении тысяч лет принесла людям очень мало любви и очень много боли, разочарования, отчаяния и ненависти.
Эзотерическая теория и практика любви - это путь, медленно открывающийся для массы людей в течении лишь последних ста лет. Еще нельзя сказать с очевидностью, каковы будут результаты движения по этому пути, результаты этого проекта в целом. Пока ясно лишь одно - это единственная существующая альтернатива всему прошлому. Ни бегство человека от этого мира, ни все более стремительный бег человека в этом мире, ничего не изменяют и изменить не могут. Изменить существующее может лишь остановка самого этого бега и обращение бегущего к самому себе, преодоление его разлуки с самим собой. Вот то новое, что привносит в мир практика аутентифицирующей психотерапии и что по-настоящему отличает ее от всех традиционных практик. Вот тот новый путь, который еще только предстоит опробовать все большему количеству "бегущих". И как бы сейчас он ни назывался - просветление, индивидуация, психосинтез, личностный рост, метанойя, трансперсональная медитация, аутентификация, персонификация, теопрактика - он есть тот единственный по-настоящему новый путь и для каждого конкретного человека, и для мира в целом.
А.Б.Орлов.
