ТРИАЛОГ
Демистификация любви (часть I).
(от 2 июля 2003 года )
Можно смело утверждать, что любовь - самая популярная тема всех времен и народов. Контент-анализ содержания любой культуры неизменно и неизбежно выводит эту тему на самую верхнюю позицию в рейтинге всех мыслимых тем. Общий объем всего созданного - наговоренного, написанного, изображенного, помысленного и совершенного - людьми на тему и в связи с темой любви не поддается никакому учету и измерению. Тема поистине необозрима. И даже лишь один из ее аспектов - сексуальность, как свидетельствует более чем столетняя история психоаналитических исследований - претендует на универсальность и соразмерность человеческой природе как таковой.
Вместе с тем, не менее очевидно, что все те муссирования, которые претерпела тема любви в индивидуальном и общественном сознании на протяжении тысяч лет существования человеческой культуры, не сделали наши представления о самой любви сколько-нибудь ясными и отчетливыми. Более того, не будет преувеличением сказать, что тема любви - это самая непроясненная, непонятная, загадочная и, как мне представляется, самая мистифицированная тема в человеческих взаимоотношениях. Все попытки означить и обозначить сам феномен любви приводили к тому, что он лишь скрывался за сонмом слов, оставался невыраженным, непонятым, неразгаданным. Какими бы ни были определения любви - "Бог" (Евангелие), "чувство" (обыденное сознание), "сублимированное сексуальное влечение" (Фрейд), "инвазия архетипического содержания" (Юнг), "способность и искусство" (Фромм) и т.д., - все они делают ее лишь частью того или иного мифа. Что же касается различений, которые пытаются делать применительно к любви, то фактически они не идут дальше триады, известной ее древним грекам, - эрос, филос и агапе.
Свою задачу мы видим в том, чтобы, выявив существо основных мистифицирующих представлений о любви, наметить принципиально иной способ означения и понимания любви, сделать хотя бы небольшое приближение к этому бесконечно важному для человека и бесконечно загадочному феномену.
Если мы посмотрим на довольно ограниченное количество дефиниций любви, то увидим, что они (как и соответствующие им представления) являются составными частями двух диаметрально противоположных концепций. Одну из них можно назвать религиозной (клерикальной), а другую - светской (секулярной). В соответствии с первой концепцией - "Бог есть любовь". Любовь, определяемая и понимаемая в рамках данной концепции как не просто один из атрибутов, но как сама сущность Бога, абсолютно отчуждается и отторгается при этом от человека, оставляя ему в качестве удела лишь грех (стыд, грязь и похоть) - суть его природы. Даже любовь к Богу оказывается при этом лишь неточным обозначением для уподобления, стремления и жертвы, выше которых человеку не суждено подняться в своих даже самых духовных, самых религиозных проявлениях. Таковы в предельно общих чертах теологические представления о любви, которые особенно явно представлены в современном церковном христианстве и его практике спасения душ.
Вторую концепцию, вклад в которую вносит как наивное обыденное сознание, так и гуманитарные науки, можно назвать психологической. Основная ее особенность заключается в том, что любовь всегда рассматривается как одно из качеств, атрибутов человека: любовь - это чувство (наряду с другими чувствами), переживание (наряду с другими переживаниями), влечение (наряду с другими влечениями), способность (наряду с другими способностями) и т.д. Такая атрибутивная природа любви, ее определение посредством тех или иных свойств человека - характерная особенность психологических представлений о любви. Эти представления, во многом продиктованные феноменологией обыденного сознания, говорят нам о том, что любовь - это лишь одна из "частей" человека и его жизни, что можно жить без любви (подобно тому как можно жить без ноги, чувства юмора или математических способностей), что любовь можно иметь или не иметь, что ее (подобно вещи или мастерству) можно находить, культивировать, делать и даже... покупать (что бы ни пели в этой связи всеобщие кумиры).
Иначе говоря, в рамках психологических представлений любовь трактуется буквально в зеркальной оппозиции теологической концепции как всецелое достояние, собственность человека.
При всей той казалось бы ясности и самодостаточности теологической и психологической концепций любви, они, как уже отмечалось, явно противоречат и даже противостоят друг другу. Невозможно принять сразу обе эти системы представлений как своего рода А и не-А, поскольку приверженность любой из них неизбежно влечет за собой полное отрицание другой.
Однако, на наш взгляд, в самом факте существования двух этих оппозиционных концепций любви заключено свидетельство неполноты и недостаточности каждой из них в отдельности. Следует отметить, что эта недостаточность явно обнаруживается не только в плане теории, но и в плане феноменологии. Так, например, сколько бы ни означивали человеческую любовь грехом, похотью, наваждением и прелестью, отдельные люди и человечество в целом с завидным упорством и явным внутренним свидетельством называют определенные моменты человеческой жизни словом любовь. Клерикальной догме неизменно противостоит внутренняя очевидность данной человеческой жизненной формы. И сколько бы ни говорили человеку, испытывающему любовь, о том, что это лишь наваждение, его внутреннее свидетельство не сможет отрицать очевидность любви, данную в непосредственном опыте. Окончательное "доказательство" несуществования человеческой любви возможно, но только при одном условии - при условии психического (невротического или психотического) слома самого человека.
С другой стороны, психологическая концепция любви также обнаруживает в плане феноменологии свою явную противоречивость и несостоятельность в не менее очевидных фактах неподконтрольности и неподвластности любви человеку, в фактах ее особой и самостоятельной жизни, независимой не только от желаний и намерений человека, но даже от самого его физического существования. И сколько бы ни говорила нам социальность о примерах "вещной природы" любви, сколько бы ни приводила нам наука данных о мозговых центрах, феромонах и виагре, психокоррекции и психотерапии партнерских и супружеских отношений, тренингах сензитивности и коммуникативности, мы знаем, что все это - "не про то", что никто не может управлять любовью, что она не вещь (наряду с другими вещами) и не свойство (наряду с другими свойствами), принадлежащее человеку.
Таким образом, у нас есть все основания. чтобы усомниться в истинности и полноте каждой из двух основных систем представлений о любви. Двигаясь в логике гегелевской триады, мы начали с тезиса (двух основополагающих концепций любви), затем перешли к антитезису (их отрицанию и, тем самым, к демистификации всех привычных представлений о любви), а теперь мы стоим перед необходимостью сформулировать некий новый синтез, иное, третье представление о любви.
(Продолжение следует...)
А.Б.Орлов.
