ТРИАЛОГ
Феномен зависти (триалогическая трактовка)
(от 1 мая 2003 года )
…И в жизни, похожей на сон,
Я каждому тайно завидую
И в каждого тайно влюблен.
О.Мандельштам
- Что такое зависть? - спросили ученики Ходжу Насреддина. Ходжа сказал:
- Зависть есть форма переживания человеком единства мира. Для нее характерно выведение сознания за пределы Эго.
Низшая ступень зависти - "черная" - возникает, когда Эго полностью отрицает недоступный, но желаемый объект.
На второй ступени находится "белая" зависть, когда Эго идентифицируется с желаемым объектом.
Третья ступень развития зависти - это поклонение желаемому объекту как идолу.
И лишь немногие достигают четвертой ступени, когда зависть полностью растворяется в любви к Единому.
А.Подводный.
Зависть - изнанка любви
Как и когда мы завидуем? Многие из нас могут согласиться с тем, что завидуют "лишь иногда и по-хорошему", некоторые готовы признаться в том, что завистливы "в принципе", и очень мало кто может сказать, что не завидует "никому и никогда". Но, как скажет любой психолог, сказанное нами лишь половина правды: знание о себе самом может быть неполным, а порой и ошибочным.
Поэтому, прислушиваясь к собственному внутреннему голосу, не стоит забывать и о специальных психологических знаниях. В них зависть рассматривается не столько с точки зрения нравственных императивов ("Завидовать плохо!" или "Зависть - топливо карьериста"), сколько как особый психологический феномен.
Чтобы нам стало более понятно, с чем мы имеем дело, когда говорим о зависти, обратимся сначала к предельно общей оппозиции - "иметь или быть", вошедшей в обиход культуры с легкой руки Э.Фромма. Полюса "быть" и "иметь" оказываются крайними точками напряжения между многочисленными и подчас весьма запутанными градациями любви и власти. Любовь, как чувство бескорыстного восхищения другим и помощь этому другому в его самобытности, и власть, как желание утвердить во всем свою волю, могут помочь нам увидеть в феномене зависти совмещение в разных пропорциях любви и власти, желания быть и желания иметь.
На самых простых уровнях анализа зависть - это желание иметь некий отсутствующий объект или свойство. Это желание представляет собой эмоционально окрашенное отношение одновременно и к предмету зависти, и к самому себе как испытывающему подобное чувство. Ребенок может хотеть игрушку, в которую играет другой ребенок; женщина может завидовать цвету лица своей подруги; мужчина - своему начальнику, купившему новую машину. При этом их эмоциональное отношение включает в себя не только некоторую оценку другого лица и того, что ему принадлежит, но и себя самого как не имеющего это вожделенное нечто.
Этот момент очень важен для понимания психологического механизма, лежащего в основании зависти. Завидующий человек чувствует себя обделенным, и, как правило, обделенным незаслуженно. То, что у другого "есть", рассматривается в отношениях зависти как особая благосклонность судьбы к этому другому, тоже, как правило, незаслуженная. Даже если завидующий знает, что для обладания предметом его зависти другой человек потратил много сил, нервов, времени и т.п., предмет зависти все равно будет расценен как знак особого покровительства судьбы. Человек, которому завидуют, выделен среди других, "засвечен". И поэтому многие люди, даже не слишком суеверные, боятся зависти других, боятся "дурного глаза". В Древней Греции это был не только страх перед завистью людей, - особенно боялись зависти богов. Боги могли дать, но они же могли и забрать - власть, здоровье, жизнь. Хорошо известен миф о матери, которая возгордилась перед богами своими прекрасными сыновьями и потеряла их всех до одного.
В христианской культуре не было представления о "зависти богов", но строчка из "Отче наш", обращенная к Господу - "Не введи во искушение" - может быть осмыслена как пожелание не завидовать и не стать объектом зависти. Одинаково греховно и завидовать, то есть признавать в чем-то свою ущербность и нарушать максиму "Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный", и провоцировать зависть других, то есть явно или неявно вводить их "во искушение". Поэтому христианин вынужден балансировать на тонкой грани между стремлением к совершенству и впадением в гордыню. В силу этого страх перед гневом высших сил и человеческой злобой остается еще очень сильным. Именно поэтому внутри христианской культуры продолжает процветать разнообразная магия (от белой до черной), большая часть призвана защитить от "сглаза и порчи", иными словами, - от "материализованной" зависти.
Но люди не завидовали и не стремились бы завладеть чем-то, чего у них нет, если бы с этим обладанием не были связано получение новых преимуществ - физических (сила, здоровье и т.п.), психологических (чувство защищенности, комфорта, удовольствия) и социальных (престиж, карьерный рост и др.). Однако причинная цепочка, которая часто выглядит, как желание иметь объект (свойство) (я хочу машину, игрушку и т.д.) для получения новых преимуществ в действительности обратная: я жажду престижа, здоровья и т.д., поэтому я хочу получить те объекты, которые олицетворяют для меня все это. Поэтому очень часто зависть к чему-то конкретному имеет под собой "второй план" - зависть к тому, что в конденсированном виде воплощает в себе желаемый объект.
Меняются эпохи - меняются предметы зависти. Сейчас вред ли кто станет завидовать владельцу лошади или сабли; не многие женщины позавидуют обладательнице желтых зубов или расширенных атропином зрачков. Каждое время предлагает свой список "вожделенных объектов и свойств". Однако суть остается неизменной - желание преимуществ через объекты, их олицетворяющие. На этом во многом, как показал французский аналитик культуры, семиолог Р.Барт, строится воздействие рекламы и женских журналов. Они не дают реального изменения положения дел - мещанка не станет принцессой крови, если будет пользоваться такими же шампунями и бальзамами. Но ощущение причастности через предметы столь сильно, что кинозвезды, рекламирующие мыло и жвачку не предполагают, что они не более чем приманка, "наживка" для публики. И публика получает суррогаты - здоровья, власти, успеха. При этом все довольны: и производители, и потребители. Но, как понимал даже юный Том Сойер, продать, сделав предметом зависти, можно все - даже наказание в виде покраски забора - нужно лишь суметь найти или придумать даваемые этим преимущества.
Итак, мы с вами видим, что за завистью, направленной на конкретный предмет, располагается слой более глубоких переживаний - зависть к неким преимуществам, воплощенным в этом предмете. Такую зависть американский психоаналитик К.Хорни называла "общей" завистью. О ней К.Хорни писала, что это не столько зависть к чему-то конкретному, сколько то, что Ницше обозначил как Lebensneid, очень общее чувство зависти к каждому, кто более спокоен, более уравновешен, более счастлив, более открыт, более уверен в себе.
Такое "общее чувство зависти" позволяет нам зафиксировать более глубокий уровень феномена зависти и посмотреть, как он интерпретировался в разных психологических и психотерапевтических школах и направлениях.
Зависть под "микроскопом" психологических концепций
Внутри различных психологических концепций один и тот же психологический феномен может интерпретироваться по-разному. Зависть не исключение. Угол зрения, задаваемый теорией, не только делает явление более "объемным" и многогранным, но и выделяет те или иные аспекты в ущерб другим.
Например, психоанализ З.Фрейда, в силу характерных для него идей либидо (сексуального влечения), зон его локализации (оральная, анальная, фаллическая и генитальная) и модели его социального "перераспределения" (комплексы Эдипа и Электры), задает определенный ракурс рассмотрения феномена зависти и психологических механизмов, лежащих в его основе.
Первичным объектом (персоной) зависти внутри семейного "треугольника" выступает для мальчика отец, а для девочки - мать. Мальчик завидует отцу как человеку, обладающему матерью в силу своих мужских достоинств (физических и социальных). Девочка мечтает занять место матери и "выйти замуж за отца". Вещами и свойствами, вызывающими зависть, становятся те, которые позволяют снять сексуальную фрустрацию. На разных стадиях сексуального развития они могут быть различными. Например, девочка может завидовать подруге, у которой есть большой мягкий медведь, потому что та может оставлять его на ночь у себя в кроватке. Подросток может завидовать другу, у которого есть мобильный телефон, который в рамках теории Фрейда легко распознается как яркий фаллический символ. Женщина может завидовать знакомой, которая может поддерживать себя в форме, поскольку это делает женщину более сексуально привлекательной. И так далее.
Поскольку сексуальность была поставлена З.Фрейдом во главу угла, то и зависть вращается либо вокруг возможности удовлетворить сексуальную потребность, либо вокруг сексуальной значимости и привлекательности. Поэтому вовсе не удивительно, что лишь в недрах такой теории мог появиться термин "зависть к пенису".
Однако теория А.Адлера, во главу угла поставившая властные отношения, и к феномену зависти подходит с этой точки зрения. Тут предметами зависти становятся не столько сексуальные, сколько властные преимущества. Тончайшие механизмы манипуляции поставлены на службу властолюбивому Эго, которое старается добиться превосходства над другими и возможности этими другими помыкать. Можно сказать, что если идеалом Эго внутри системы Фрейда является полное сексуальное удовлетворение, то в системе Адлера это - безраздельная власть. Вот что пишет по этому поводу сам автор теории: "Нередко появлению зависти и жадности способствует старость. …Лишения и ограничения, которые естественно приносит с собой старость, ощутимое превосходство молодых, своих же родственников, и то, как часто это превосходство дает повод для обиды пожилым людям, - все это приводит к подавлению личностного чувства. …По нашим предположениям, старость, действуя как постоянное унижение, высвобождает сильное чувство неполноценности. …Так как реальная позиция пожилого человека в нашем обществе находится под угрозой, то значимость работы является почти решающей при оценке личности. Видимость власти, престиж - это хлеб невротика. Дело может дойти даже до самоубийства - как последнего средства выражения мужского протеста в старости".
Наиболее важным при таком подходе является наличие или отсутствие атрибутов власти - будь то скипетр царя или половник матери семейства. В этом случае мобильный телефон, например, рассматривался бы уже не столько как фаллический символ, сколько как эквивалент постоянного контроля, "короткого поводка". Относительно популярности мобильных телефонов можно было бы сказать, перефразируя известное высказывание "разделяй и властвуй!", так: "надзирай и властвуй!". Ведь они представляют собой ни что иное, как квинтэссенцию безграничной возможности надзора. И когда молодой человек дарит своей девушке "мобильник" он не только демонстрирует ей имитацию "мужского достоинства", но и утверждает свое право на постоянное присутствие в ее личной жизни. Не удивительно, что столь семантически нагруженная вещь оказалась в центре внимания культуры.
Однако это взгляд теории на феномен, что называется, с "птичьего полета". Если же приблизить взгляд к "фактуре", то можно проследить буквально пошагово, как теория объясняет появление зависти.
Мы уже знаем, что зависть возникает при фрустрации некоторой потребности, будь то потребность в любви или власти. Итак, недостача - это необходимое условие возникновение зависти, но не достаточное. Следующее психическое "действие", ответственное за формирование феномена - это механизм отщепления. Иными словами, недостача не может быть устранена самостоятельно. Между человеком и отщепленной потребностью встает другой человек. Следующий шаг - это вытеснение из сознания фрустрированной потребности, после чего она возникает уже не "внутри", а "вовне", то есть в спроецированном виде. И заключающая фаза - это возникновение сильного эмоционального отношения к спроецированному содержанию. Например, возьмем приведенный выше пример с мягким медведем. У девочки фрустрирована потребность в эмоциональной близости с родителями. Однако она не осознается в силу каких-то причин (может быть, родители обладают демонстративной структурой личности и декларируют свою любовь, но реально ее не проявляют; в подобном случае девочка не может сознательно опровергнуть их слова, но легче ей от этого не становится). Вытесненная потребность, однако, продолжает существовать и для своего "насыщения" ищет предмет, на который может быть спроецирована. Если бы в семье было принято эмоционально богатое общение с бабушкой или дедушкой, с няней или животным, то таким "экраном" для проекции мог бы стать кто-то из них. Но если нет подходящих людей или животных, то наиболее удобным оказывается большая, теплая, мягкая игрушка. (В скобках хочется отметить, что процветание мягкой игрушки и большая в ней потребность может говорить о весьма плачевных внутрисемейных отношениях в культуре.) Но если под рукой такой игрушки нет, но всегда найдутся те, у кого она есть. Они и станут обладателями предмета зависти.
Устранить зависть через простое "присвоение" предмета зависти можно лишь на время. Если принять метафору "зависть - это изнанка любви", то зависть - это предпочтение "иметь" вместо того чтобы "быть". Иначе говоря, в самом ядре феномена зависти лежит именно извращенное и непонятое желание "быть" - быть здоровым, любимым, понятым, счастливым, умным, успешным. Это желание жить полноценно, а не в состояние ущербности и недостачи. Поэтому и "лечится" зависть не через все новое и новое присвоение предметов и свойств, а через восстановление фрустрированной потребности. Однако если общество нацелено на предметы и свойства (атрибуты), трудно избежать зависти. И все же сильнее всего завидуют не тем, кто владеет атрибутами (власти, любви, успеха), а тем, кто действительно счастлив, кто любит, и любим, кто по-настоящему авторитетен.
Поэтому можно предложить обратный путь: от зависти к любви, от желания "иметь" к умению "быть", и сделать это через выделение "ступеней" зависти.
Четыре "цвета" зависти
Мы привыкли называть самую тяжелую и неприятную форму зависти "черной". Она ассоциируется с мрачными и злыми мыслями, плетением интриг, созданием подвохов и неприятностей вплоть до лишения жизни того, кому завидуют. Людей, завидующих такой завистью, называют в народе имеющими "дурной" глаз. Их сторонятся, поскольку многие верят, что "черная" зависть может стать причиной порчи, сглаза и прочих мало понятных и оттого не менее мало приятных штук. Психологи бы сказали, что подобного рода зависть создает определенный эмоциональный настрой, при котором люди склонны воздействовать на свою жертву гипнотически. А поскольку все люди больше или меньше внушаемы, то такого воздействия избежать довольно трудно. Таких "психологических вампиров" вычисляют по тому, что общение с ними обессиливает и расстраивает жертву, приводит к дезориентации и, в пределе, к депрессии и психическому истощению.
Такую зависть можно назвать завистью-ненавистью.
Более приемлемая, и социально и психологически - это "белая" зависть. Она питает собой все спортивное и соревновательное в человеке и человечестве. Без нее были бы невозможны азарт, конкуренция, продвижение по службе и многое другое. Такую зависть назовем завистью-подражанием.
Еще более "положительная" форма зависти - это та, о которой Ходжа Насреддин сказал как о "поклонении желаемому объекту как идолу". Эта зависть воспета поэтами как обожание, влюбленность в предмет желаний. Это - зависть-обожание, для нее в цветовой символике нет соответствия. Но ее можно назвать "красной" завистью, по цвету страстного желания и поклонения.
И последняя ступень, - "любовь к Единому". Это редкое переживание, которое, возможно, знакомо кому-то из нас по воспоминаниям из самого раннего детства, состояниям подлинной влюбленности и катарсиса, а также трансперсональным экстазам. Мистики прежних времен описывали такое переживание метафорой бегства "единственного к Единственному" (Плотин). Оно обнаруживает устремление души - к Богу, конечного творения - к Бесконечному Творцу. Такую зависть-любовь можно назвать "зеленой", по цвету жизни, начала, союза и любви. Она сильна и многогранна, плодотворна и неиссякаема.
Подведем итог. Триалогический подход к человеку существует в психологической традиции, к которой принадлежат Г.И.Гурджиев и К.Г.Юнг, К.Роджерс и А.Менегетти. В соответствии с этой традицией мы могли бы сказать следующее:
· "черную" зависть питает Тень - теневой аспект личности, вытесненный из сознания в силу своего несоответствия образу жизни "я";
· "белую" зависть порождает Персона - наше "официальное лицо", существующее как мозаика социальных ролей;
· "красную" зависть привносит в нашу жизнь Лик - та часть нашей личности, которая ответственна за особые состояния "потока", в которых утрачивается столь привычная для нас граница между "я" и окружением;
· "зеленую" зависть порождает актуализация самой главной инстанции в нашей психике - Самости или Сущности, объединяющей противоположности и приводящей человека к гармонии и с самим собой, и с окружающим миром.
Поэтому зависть - как и все человеческое - может быть как на пользу, так и во вред. Но если ее бояться, то, вытесненная, она обязательно явится в других, более негативных обличьях. Ведь, если верить словам поэта, - "где опасность, там произрастает и спасительное" (Гельдерлин), поэтому спасительное следует искать в самой же зависти, дойдя до ее сути и поняв, что она - это проявление нашего стремления "быть", пребывать в полноте здоровья, счастья и любви. А это стремление вполне естественно и неустранимо из человеческой природы.
А.Б.Орлов, Н.А.Орлова.
