Библиотека Центра психологического консультирования ТРИАЛОГ
www.trialog.ru
ЧЕЛОВЕКОЦЕНТРИРОВАННЫЙ ПОДХОД В
ПСИХОТЕРАПИИ:
НА ПУТИ К HOMO TOTUS.
А.Б.Орлов
Я нахожу, что думать - это очень трудное занятие, особенно когда думаешь о тех или иных фрагментах своего собственного опыта...
... подобное размышление очень часто вызывает тревогу и смятение,поскольку понимаешь, насколько нелепыми покажутся большинствулюдей те мысли, которые для меня весьма значимы. У меня такое впечатление, что если я пытаюсь найти смысл моего собственного опыта, то это ведет меня, почти всегда, в направлении, которое обычно расценивается как абсурдное.К.Роджерс
ОСНОВОПОЛОЖНИК
Человекоцентрированный подход в области психотерапии и психологического консультирования представлен прежде всего классическими работами К.Роджерса.
Роджерс (Rogers) Карл Рэнсом (8.01.1902, Оак-Парк, шт.Иллинойс, США - 4.02.1987, Ла-Хойя, шт.Калифорния, США) - выдающийся американский психолог, автор получившей распространение во всем мире (второй по степени распространенности в мире после психоанализа З.Фрейда) недирективной, клиенто- или человекоцентрированной (person-centered) психотерапии, один из основоположников и лидеров гуманистической психологии. Сразу же отметим, что ставший уже привычным в отечественной психологии перевод терминов "person-centered therapy" и “person-centered approach” как "личностно-центрированная терапия" и “личностно-центрированный подход” не является, на наш взгляд, вполне точным: принимая во внимание общепринятое в англоязычной психологической литературе различение терминов person (человек) и personality (личность), психотерапию и подход К.Роджерса следует обозначить как "центрированные на человеке" или "человекоцентрированные".
С начала 20-х г.г. жизнь К.Роджерса была связана с психологией. Образование он получил в Висконсинском университете (степень бакалавра в 1924 г.), теологической семинарии и Учительском колледже Колумбийского университета (степень магистра - в 1928 г., доктора философии - в 1931 г.). Практическую работу К.Роджерс начал в 1927 г. в качестве сотрудника Института по уходу за детьми в Нью-Йорке. Год спустя он получил место в Отделе изучения ребенка Общества по профилактике жес-токого обращения с детьми в г.Рочестер (штат Нью-Йорк). В 1939 г. он стал директором этого Отдела и в том же году получил сопоставимую должность в Рочестерском консультационном центре.
На протяжении почти шести десятилетий К.Роджерс сочетал психотерапевтическую деятельность с преподавательской и исследовательской работой, был профессором медицинской психологии в университете штата Огайо (1940-45), где он занимался также реабилитацией демобилизованных военнослужащих (1944-45), преподавал в университете Чикаго и работал в каестве исполнительного секретаря Чикагского консультационного центра (1945-57), был профессором Висконсинского университета (1957-63). В этот период своей деятельности К.Роджерс интенсивно разрабатывает теоретические аспекты психотерапии и теории личности, а также методы консультационной и психотерапевтической работы. Диапазон его клиентуры очень широк - от студентов университета до пациентов психиатрических клиник.
Возникнув в 40-е г.г. в качестве недирективной или клиенто-центрированной психотерапии человекоцентрированный подход получил чрезвычайное распространение в 60-70-е годы, и до сегодняшнего дня он оказывает явное влияние на всю область психотерапевтической и консультационной практики (см., например, М.Кан, 1997; В.Сатир, 1992; W.Cormier, L.Cormier, 1991; и др.). Кроме того человекоцентрированный подход явился одним из источников гуманистической психологии - особого направления современной психологической науки, возникшего в начале 60-х г.г. в США. Ее основоположниками и признанными лидерами были Карл Роджерс, Абрахам Маслоу и Ролло Мэй. Зародившись в качестве оппозиции психоанализу и бихевиоризму, гуманистическая психология очень быстро получила признание большого числа профессионалов и стала действительно реальной “третьей силой” в современной психологии (см., Т.Грининг, 1988).
Наиболее значимые публикации К.Роджерса в 40-60-е г.г.: Counseling and psychotherapy (1942); Client-centered therapy (1951); Psychotherapy and personality change (1954); On becoming a person (1961); The therapeutic relationship and its impact: a study of psychotherapy with schizophrenics (1967).
С 1964 г. К.Роджерс был сотрудником, а затем директором Западного института поведенческих наук в г. Ла Хойя, штат Калифорния, где в 1968 г. им был основан Центр изучения человека, и где он работал вплоть до своей кончины в 1987 г. В этот период научные разработки К.Роджерса вышли за пределы психотерапии как таковой и оформились в т.н. человеко-центрированный подход, который был реализован сначала в области возрастной и педагогической психологии, а затем в области социальной и по- литической психологии. Основные труды этого периода: Freedom to learn (1969, 1983); On encounter groups (1970); Becoming partners: marriage and its alternatives (1972); On personal power (1977); A way of being (1980).
Начиная с середины 40-х г.г. признание К.Роджерса в психологических и психотерапевтических кругах неуклонно возрастало (R.Evans, 1978). Труды К.Роджерса в области психотерапии и психологии личности (16 книг и более 200 научных статей) получили широкое международное признание, были переведены на многие языки. К.Роджерс был почетным доктором многих американских и западноевропейских университетов. К.Роджерс был членом национального исполнительного комитета Американской ассоциации социальных работников (1945-46), президентом Американской психологической ассоциации (1946-47), первым президентом Американской академии психотерапевтов (1956-57), одним из основателей Ассоциации гуманистической психологии (1963). Он был единственным американскиь психологом, удостоенным двух важнейших почетных наград Американской психологической ассоциации - Distinguished Scientific Contribution Award (1957) и Distinguished Professional Contribution Award (1972). Американской ассоциацией гуманистической психологии ему было присвоено почетное звание Гуманист года (1964). По результатам опросов, проведенных в 1982 г. двумя ведущими психологическими журналами США (Journal of Counseling Psychology и American Psychologist), К.Роджерс получил рейтинг самого влиятельного (most influental) американского психолога. В самом нчале 1987 г., незадолго перед кончиной его кандидатура была выдвинута на Нобелевскую премию мира.
На протяжении своей карьеры К.Роджерс прошел путь от ин- дивидуального психотерапевтического взаимодействия с клиентом к работе с малыми группами, а затем нациями: клиенто-центрированная психотерапия (50-е г.г.) эволюционировала в 60-70-е г.г. в человекоцентрированное обучение и, наконец, в 80-е г.г. воплотилась в человекоцентрированную политику (H.Kirschenbaum, V.Henderson, 1989). В последние годы жизни К.Роджерс много работал в “горячих точках” планеты - в Северной Ирландии, Южной Африке, Центральной Америке. В 1986 г. он посетил Советский Союз.
До последних дней своей жизни К.Роджерс продолжал активную творческую деятельность в науке. Многие отечественные психологи с благодарностью вспоминают дни совместной работы с К.Роджерсом во время его пребывания в России в 1986 г. (см.: C.Rogers, 1987; К.Роджерс, 1997; Т.П.Гаврилова, Т.В.Снегирева, 1989; А.Б.Орлов, 1995). В одной из своих книг он писал, что личностный, человечный способ бытия в мире - это бесконечный процесс становления. Жизнь К.Роджерса лучшее подтверждение этой гуманистической идеи.
Человекоцентрированный подход, изначально возникший благодаря работам К.Роджерса в сфере индивидуальной психотерапии и психологического консультирования (C.Rogers, 1942, 1951), получил впоследствии применение и распространение в таких областях как психология личности (C.Rogers, 1961), педагогика и педагогическая психология (C.Rogers, 1969, 1983; C.Rogers, J.Frieberg, 1994; D.Aspy, F.Roebuck, 1988; A.Combs, 1988), социальная психология (C.Rogers, 1970), психология семьи (C.Rogers, 1972), политическая психология (C.Rogers, 1977, 1982, 1986b). В настоящее время данный подход широко представлен международными и национальными профессиональными ассоциациями (например, The Association for the Development of the Person-Centered Approach, The Association for the Person-Centered Approach South Africa), институтами (Center for Studies of the Person, Person-Centered Expressive Therapy Institute, Institute for Person-Centered Learning), постоянно действующими семинарами (в частности, La Jolla Program: International Person-Centered Workshops), периодическими изданиями (“Person-Centered Review”), значительным числом практикующих психотерапевтов и психологов-консультантов во многих странах мира.
ОСНОВНЫЕ ИДЕИ И ПОНЯТИЯ
Основные научные постулаты теории К.Роджерса широко из- вестны: вера в изначальную, конструктивную и творческую мудрость человека; убеждение в социально-личностной природе средств, актуализирующих конструктивный личностный потенциал человека в процессах межличностного общения; понятие о трех "необходимых и достаточных условиях" межличностного общения, фасилитирующих личностное развитие и обеспечивающих конструктивные личностные изменения ("безусловное позитивное принятие другого человека", "активное эмпатическое слушание", "конгруэнтное самовыражение в общении"); представление о закономерных стадиях протекания группового процесса, возникающего в указанных социально-личностных условиях, и о его столь же закономерных терапевтических результатах.
Характерной особенностью данных постулатов или принципов является их специфический научный статус. В системе идей К.Роджерса все эти постулаты существуют одновременно и как сугубо теоретические положения, и как вполне конкретные научные факты. Их статус эмпирически воспроизводимых фактов в настоящее время бесспорен. Всегда и везде при соблюдении выявленных и тщательно проанализированных К.Роджерсом условий общения наблюдается особый межличностный (групповой) процесс, приводящий к определенным личностным изменениям участников общения.
Н.Роджерс резюмирует эти принципы-факты следующим образом (N.Rogers, 1993, p.3-4)]:
“Клиенто-центрированный или человекоцентрированный подход, развитый моим отцом, Карлом Роджерсом, акцентирует роль терапевта, проявляющего эмпатию, открытость, честность, конгруэнтность и заботу, когда он слушает индивида или группу и фасилитирует их рост. Эта философия включает в себя убеждение о том, что каждый человек обладает самоценностью, достоинством и способностью к самоуправлению. Философия Карла Роджерса основана на доверии к неотъемлемому, присущему каждому индивиду внутреннему импульсу в направлении роста и развития. Исследование терапевтического процесса, проведенное Карлом Роджерсом, выявило, что исцеление происходит тогда, когда клиент чувствует себя принятым и понятым. Почувствовать себя принятым и понятым - редкий опыт особенно тогда, когда вы испытываете страх, гнев, горе или ревность. И тем не менее, исцеляют именно эти моменты принятия и понимания. В качестве друзей или терапевтов мы часто полагаем, что в этих случаях должны иметь готовый ответ или же должны дать совет. При этом, однако, мы игнорируем исключительно важную истину. Самый большой дар мы даем человеку тогда, когда искренне вслу- шиваемся во всю глубину его эмоциональной боли и проявляем уважение к способности человека найти свой собственный ответ.”
Важная особенность человекоцентрированного подхода - глобальное доверие человеку, тогда как для западной цивилизации в целом и для большинства ее социальных институтов (управления, производства, образования, здравоохранения, семьи, религии) характерно столь же глобальное недоверие к человеку. Сам человек традиционно рассматривается как изначально, от природы неуправляемый, ленивый, нелюбознательный, больной, эгоистичный, аморальный и греховный, как тот, кто должен находиться под постоянным внешним попечительством и присмотром.
Человекоцентрированный подход рассматривает человека совершенно иначе, постулирует существующую в каждом человеке актуализирующую тенденцию - тенденцию расти, развиваться, реализовывать весь свой потенциал. Тем самым данный подход доверяет конструктивному и направленному движению человека в направлении ко все более полному развитию и стремится высвободить это движение.
Основные положения человекоцентрированного подхода состоят в том, что, во-первых внутренняя природа (или сущность) человека позитивна, конструктивна и социальна и, во-вторых, эта природа ничинает обнаруживать и проявлять себя в человеке каждый раз, когда в его взаимоотношениях с другим человеком (или другими людьми) существует атмосфера безусловного позитивного принятия, эмпатического понимания и конгруэнтного самопредъявления.
Вот как формулирует в одной из своих последних прижизненных публикаций основные положения человекоцентрированного подхода сам К.Роджерс (C.Rogers, 1986a, p.197-198):
“Центральная гипотеза этого подхода кратко может быть сформулирована так: человек обладает в самом себе огромными ресурсами для самопознания, изменения я-концепции, целенаправленного поведения, а доступ к этим ресурсам возможен только в том случае, если создается определенный климат фасилитирующих психологических установок.
Существуют три условия, которые образуют такой климат, обеспечивающий рост и развитие, - идет ли речь об отношении между терапевтом и клиентом, родителем и ребенком, лидером и группой, учителем и учащимся, руководителем и подчиненным. В действительности эти условия применимы в любой ситуации, в которой целью является развитие человека. ...
Первый элемент - это подлинность, искренность или конгруэнтность. Чем более терапевт является самим собой в отношении с клиентом, чем менее он отгорожен от клиента своим профессиональным или личностным фасадом, тем более вероятно, что клиент изменится и продвинется в конструктивном ключе. Подлинность означает, что терапевт открыто проживает чувства и установки, которые имеют место в данный момент. Существует соответствие или конгруэнтность между тем, что испытывается на соматическом уровне, что представляется в сознании и тем, что выражается клиенту.
Второй по важности установкой для создания климата, благоприятствующего изменению, является принятие, забота или признание - безусловное позитивное принятие. Когда терапевт ощущает позитивную, неосуждающую, принимающую установку по отношению к клиенту безотносительно к тому, кем этот клиент является в данный момент, терапевтическое продвижение или изменение более вероятно. Принятие терапевта предполагает позволение клиенту быть в любом его непосредственном переживании - смущении, обиде, возмущении, страхе, гневе, смелости, любви или гордости. Это бескорыстная забота. Когда терапевт признает клиента целостно, а не обусловленно, продвижение вперед более вероятно.
Третий фасилитирующий аспект отношения - эмпатическое понимание. Это означает, что терапевт точно воспринимает чувства, личностные смыслы, переживаемые клиентом, и коммуницирует это воспринятое понимание клиенту. В идеальном случае терапевт так глубоко проникает во внутренний мир другого, что может прояснить не только те смыслы, которые тот осознает, но даже те, что лежат чуть ниже уровня осознания. Эта очень специфическая, активная разновидность слушания - одна из самых мощных известных мне сил, обеспечиващих изменение”.
Как свидетельствуют результаты многочисленных эмпирических исследований, проводившихся в течение полувека в США и других странах, всякий раз, когда возникают все эти условия фасилитации личностного роста, наблюдаются позитивные поведенческие и личностные изменения. Контекст этих изменений может быть очень разным - от психологического консультирования и преподавания до практики переговорных процессов и психотерапии психозов.
Наряду с триадой фасилитирующих установок (безусловное позитивное принятие, конгруэнтность и эмпатическое понимание) в своих последних работах К.Роджерс указывал на еще одно условие, стимулирующее процессы личностного роста. Так, в цитировавшейся выше публикации он писал (C.Rogers, 1986a, p.199; курсив автора - А.О.): “Я обнаружил, что когда я ближе всего к моему внутреннему, интуитивному я, когда я каким-то образом соприкасаюсь с неизвестным во мне, когда, возможно, я нахожусь в в отношении с клиентом в слегка измененном состоянии сознания, тогда все, что бы я ни делал, оказывается целительным. Тогда просто мое присутствие освобождает и помогает. Я не могу ничего сделать, чтобы приблизить это состояние, но, когда я могу расслабиться и быть ближе к своей трансцендентальной сущности, тогда я в отношении с клиентом могу вести себя странным и импульсивным образом, которому я не могу найти рациональных оправданий и который никак не связан с моими мыслительными процессами. Однако каким-то странным образом такое поведение оказывается верным. В такие моменты кажется, что мой внутренний дух вышел вовне и прикоснулся к внутреннему духу другого человека. Наше отношение трансцендирует себя и становится частью чего-то большего. Имеют место существенные и очевидные рост, исцеление, энергия.”
К.Роджерс не уставал повторять, что человекоцентрированный подход — это не теоретическая доктрина и не практическая психотерапевтическая техника, но способ существования людей (в том числе и психотерапевтов). Этот способ существования находит свое выражение в поведении, сознании и личности его субъектов. Этот способ существования создает психологический климат, способствующий человеческому развитию, позитивным и конструктивным изменениям в людях и их взаимоотношениях. В психотерапевтической практике этот способ существования облегчает процессы самоисследования и самораскрытия клиента, фасилитирует его движение, “внутреннее путешествие” в направлении к подлинному Я, к своей собственной сущности.
Безоценочное принятие каждого чувства, каждой мысли, каждого изменения направления, каждого смысла, которые она обнаруживает в своем опыте.
Глубокое понимание чувств и личностных смыслов, обнаруживаемых клиентом в своем опыте, требует от психотерапевта чрезвычайной сензитивности и такого деликатного проникновения в его приватный мир, при котором он чувствует себя во все большей безопасности в отношениях с психотерапевтом, все более склонным выражать самые разные фрагменты своего внутреннего мира (фантазии и интуиции, образы и влечения, ассоциации и приватные мысли). Подобное эмпатическое понимание-проникновение может оказаться настолько глубоким, что интуиция психотерапевта, оказывается в состоянии выявлять утраченные самим клиентом фрагменты его внутреннего мира и тем самым восстанавливать его целостность.
Психотерапевт, реализующий человекоцентрированный подход к человеку не склонен руководить своим клиентом, вести его, он доверяет клиенту, “мудрости его целостного организма”, поскольку он неосознанно, но тем не менее лучше любого специалиста знает путь к собственному исцелению. Важная задача психотерапевта - доверять, свидетельствовать это знание и этот путь, быть рядом с клиентом, быть “на его стороне”, двигаться с его “скоростью”, разделяя с ним все превратности “внутреннего путешествия”.
Важный аспект психотерапевтической помощи - способствование полноте переживаний клиента. Только в том случае, если то или иное переживание оказывается прочувствованным во всей своей глубине и во всем объеме, оно может стать живым, свободным и преобразующимся.
Человекоцентрированный подход в психотерапии каждый раз инициирует очень сложный и до сих пор во многом загадочный процесс исцеления, движения клиента от пункта “человек частичный” к пункту “homo totus”. “Для того, чтобы сделать этот процесс возможным, психотерапевту крайне важно быть полностью присутствующим в качестве понимающего и проявляющего заботу человека, однако наиболее решающие события происходят в чувствах и ощущениях клиента.” (C.Rogers, 1986a, p. 208).
Идея свободного, “целостно функционирующего человека”, представленная в ряде работ К.Роджерса, предполагает свободу и ответственность, целостность и гармоничность, актуализацию и реализацию всех потенциальных возможностей человека. Ориентация на данную систему ценностей, на процессы "становления человека" привела К.Роджерса к неизбежному разрыву с "истеблишментом", определила особое качество его личности, которое можно назвать "гуманистической револю- ционностью". Он сам неоднократно отмечал революционный характер последовательных теоретических и практических выводов и следствий своей системы научных идей, их очевидную конфронтацию с "конвенциональной авторитарной структурой" современного общественного устройства.
Если отвлечься от всех идеологических клише, то возникает следующий вопрос: что в действительности происходит в психо- терапевтической, педагогической и политической практике, когда ими начинает овладевать гуманистическая идея?
Во-первых, такая практика начинает субъективизироватся. Все проблемы, какими бы частными или, напротив, глобальными они ни казались (от конфликта в конкретной семье до проблемы всеобщего разоружения), рассматриваются как сугубо человеческие проблемы. Иначе говоря, любая гуманистическая практика начинает осознавать и прознавать значимость не столько объективных обстоятельств ("вещей", "сил", "условий" и т.п.) и да- же не столько мыслей и действий людей, сколько их глубоких переживаний, эмоций и чувств.
Во-вторых, такая практика становится все более и более диалогичной и феноменологичной: психотерапевт, педагог, политик, работающий в гуманистической традиции, не стремится к достижению своих собственных целей, не превращает других людей в средства достижения этих целей: он пытается понять и адекватно выразить одновременно и свои собственные переживания, и переживания своих партнеров по межличностному общению; стремясь стать все более эмпатичным (со-чувствующим) и конг- руэнтным (искренним в выражении собственных переживаний), он гораздо больше внимания начинает уделять не тому, что происходит вне, а тому, что происходит внутри, во внутреннем феноменологическом мире своего Я и Я своих партнеров.
В-третьих, гуманистическая практика вполне осознанно от- казывается от парадигмы целенаправленных психотерапевтических, педагогических, политических и подобных воздействий, в ходе которых неизбежно манипулирование людьми, затрудняющее их самодетерминацию и самоактуализацию; эта практика альтернативна "лечению", "преподаванию", "формированию", "осуществлению руководящей роли" и т.п., поскольку она тождественна созданию условий, "фасилитации" свободного развития людей, т.е. развития, осуществляющегося в соответствии с их собственными целями и стремлениями.
ОСОБЕННОСТИ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
Двумя наиболее важными особенностями человекоцентрированной психотерапевтической системы являются, во-первых, ее изначальное становление вне какой-либо традиционной психотерапевтической традиции, “экспириентализм” как опора ее автора главным образом на свой собственный личный психотерапевтический опыт и, во-вторых, ее “спокойная революционность” - инновационный характер основных элементов психотерапевтической системы - теории, техники и практики психотерапевтического общения.
К.Роджерс создает новый психотерапевтический миф, трансформирует психологическую модель человека в направлении абсолютного доверия пациенту, клиенту, человеку. Задавая основное теоретическое различение между двумя способами существования, двумя формами детерминации поведения человека - “ценностным процессом” и “ценностной системой”, К.Роджерс (C.Rogers, 1964) объясняет всю сферу психопатологии от неврозоподобных состояний до психозов следствием непринятия и вытеснения из жизни взрослого человека существования в логике “ценностного процесса” - свободного от каких-либо фиксаций, динамичного и открытого опыту личностного роста. В этой связи в качестве основной проблемы и задачи психотерапии видится исцеление как обретение человеком посредством принятия и самопринятия своей утраченной целостности.
Для решения данной задачи старая психотерапевтическая “техника” с ее приоритетами диагностики и интерпретации оказывается совершенно непригодной. Вот почему К.Роджерс в качестве основного технического средства берет на вооружение саму терапевтическую беседу и такие ее составляющие как отражение переживаний и активное эмпатическое слушание (зеркальную обратную связь клиенту в сочетании с концентрацией психотерапевта на его переживаниях). Подобная “техника” утрачивала статус совокупности самостоятельных приемов, становилась средством сверки пониманий клиента и психотерапевта и обнаруживала свою глубокую укорененность в (и производность от) самой практики психотерапевтического общения во всей ее сложности. Тем самым “техника” человекоцентрированной психотерапии обнаруживала явную тенденцию к слиянию с психотерапевтической практикой.
В области психотерапевтической практики К.Роджерс также выступает в качестве радикального реформатора. Об этом свидетельствуют и его стремление предельно психологизировать психотерапевтическую практику (критика медицинской модели, медицинской диагностики и медицинского видения человека как пациента, превращение пациента в клиента, а затем в человека) и разработка индирективной, клиенто-центрированной психотерапии, а затем человекоцентрированного подхода и стремление сместить центр психотерапевтической проблематики с лечения, избавления от симптомов и адаптации на исцеление как обретение целостности человека со всем его потенциалом, как его самореализации. Процессуальной целью психотерапии становится при этом самоисследование человека, а ее конечной целью - “полноценно функционирующий человек”, сущностной характеристикой которого является экзистенциальный способ бытия как реализация ценностного процесса в жизни взрослого человека). К.Роджерс пересматривает не только содержание и цели психотерапевтической практики, но и представление о ее основном средстве, в качестве которого в человекоцентрированном подходе выступает фасилитация личностного роста.
Практика - вот тот элемент психотерапевтической системы, который “лег во главу угла” человекоцентрированного подхода. Именно поэтому именно практика с самого начала оказывается предметом особого внимания, предметом исследования. Показательно в этой связи, что К.Роджерсу принадлежит заслуга первой публикации полного дословного текста психотерапевтических сессий на основе аудиозаписей в отличие от практиковавшихся ранее авторских пересказов психотерапевтической работы) (случай Герберта Брайана, Rogers, 1942). Именно в области психотерапевтической практики К.Роджерсу удается изучить и описать необходимые и достаточные условия эффективности психотерапевтического процесса - личностные установки психотерапевта - безусловное позитивное принятие, эмпатическое понимание и конгруэнтность (Rogers, 1957). К области практики относится и классическое описание терапевтического процесса, его семи основных “стадий” (блокады опыта, отстраненности опыта, объективизации опыта, прорыва блокады опыта, текучести и внутренней диалогичности опыта, полноценного опыта переживаний, я как процесса опыта) и основных эффектов: освобождение чувств, самопринятие и доверие к я, конгруэнтность, открытость опыту, интегрированность как слияние дезинтегрированных внутренних инстанций (I - я наблюдающее, me - я переживающее, self - я живущее) в одно целое (Rogers, 1961). Психотерапевтическая практика становится при этом практикой глубокого вовлечения психотерапевта (на правах фасилитатора, спутника и более опытного клиента) в жизнь и внутренний мир клиента, практикой партнерства и участия.
Рассмотренные выше особенности человекоцентрированной психотерапевтической системы могут быть проиллюстрированы на примере известного клинического случая Эллен Вест, к анализу которого обратился К.Роджерс в одной из своих публикаций (К.Роджерс, 1993, с.69-74): “Главным недостатком в ее лечении было то, что, как кажется, никто из врачей не отнесся к ней как к человеку - личности, достойной уважения, способной к самостоятельному выбору, чей внутренний опыт является самой надежной опорой и самым точным ориентиром.
Однако, судя по всему, с ней обращались как с объектом. Ее первый аналитик помогает ей прояснить ее чувства, но не пережить их. Это только усиливает ее отношение к себе как к объекту и еще больше отстраняет ее от жизни своими собственными чувствами, опоры на свой собственный внутренний опыт.
“Я кричу, но они не слышат меня”, - эти слова Эллен звучат у меня в ушах. ... никто не проявил к ней уважение в достаточной мере, чтобы по-настоящему услышать ее голос - ни ее родители, ни оба ее аналитика, ни ее врачи. Все они видели в ней существо, неспособное отвечать за собственную жизнь, чьи переживания обманчивы, чьи внутренние чувства недостойны принятия. Могла ли она при таком отношении к себе всерьез слушать себя, относиться с уважением к тому, что происходит внутри нее?
Если бы Эллен Вест пришла сегодня в мою консультацию или ко многим из известных мне коллег, то ей смогли бы помочь.
Терапевтические взаимоотношения, в которых различные стороны ее “я” были бы безоценочно приняты, помогли бы ей обнаружить, что, оказывается, возможно безопасно выражать свое “я” более полно. Убедившись в том, что другой человек способен понять и разделить с ней смысл ее внутреннего опыта, она почувствовала бы, что вовсе не обречена на одиночество и ей совсем не обязательно отгораживаться от людей. Кроме того, она заметила бы, что постепенно начинает ладить сама с собой, что ее тело, ее чувства, ее желания отнюдь не являются ее врагами, а представляют собой дружественные и конструктвные части ее самой.
Мы можем оказать существенную помощь другому только тогда, когда мы взаимодействуем с ним на глубоком личностном уровне как два равноправных и достойных уважения человеческих существа, когда мы лично рискуем в этих взаимоотношениях, когда мы воспринимаем другого человека как личность, способную к выбору своего собственного направления в жизни. Только в таком случае происходит по-настоящему глубокая встреча, утоляющая боль одиночества и клиента, и терапевта.”
ОСНОВНЫЕ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ УСТАНОВКИ
Как уже отмечалось, К.Роджерс выделяет три основные психотерапевтические установки в качестве необходимых и достаточных условий эффективности психотерапевтического процесса и, более того, в качестве необходимых и достаточных условий любого позитивного изменения личности человека в любых коммуникативных контекстах - безусловное позитивное принятие, эмпатическое понимание и конгруэнтное самовыражение.
Понятие безусловного позитивного принятия (unconditional positive regard) было изначально предложено и разработано С.Стендалем ( S.Standal, 1954). Терапевт переживает безусловное позитивное принятие, если чувствует принятие каждого аспекта опыта клиента, как если бы он являлся его частью. Такое принятие означает, что не сужествует каких-либо условий принятия, ничего подобного на установку типа “Вы мне нравитесь, но только при условии, если вы такой или такая”. Безусловное позитивное принятие представляет собой противоположный полюс по отношению к избирательной оценочной установке, к условному принятию - “Вы плохи в этом, хороши в том”. Безусловное принятие предполагает в частности принятие как “хороших” (позитивных, зрелых, просоциальных) переживаний и чувств, так и “плохих” (болезненных, продиктованных страхом, инфантильных, асоциальных) фрагментов эмоционального опыта клиента, как стабильных и последовательных проявлений клиента, так и его нестабильности и непоследовательности. Безусловное позитивное принятие означает проявление заботы о клиенте, но такой заботы, которая не является опекой или же средством удовлетворения тех или иных потребностей самого терапевта. Это забота, сохраняющее за клиентом возможность оставаться автономным, отдельным человеком, не посягающая на его собственный опыт, его собственные переживания и чувства. К.Роджерс рассматривал данную терапевтическую установку не как некую абсолютную личностную диспозицию, существующую по принципу “все или ничего”, но как континуум проявлений принятия от условного до безусловного. В этом смысле безусловное позитивное принятие как предельная, крайняя точка данного континуума есть ни что иное как теоретическая абстракция. Это означает, что в психотерапевтической реальности эффективный, действительно помогающий психотерапевт переживает состояние безусловного позитивного принятия лишь в отдельные моменты общения с клиентом; в этом общении неизбежно присутствуют и другие типы принятия - время от времени условное позитивное принятие, а порой и условное негативное принятие. Сама эффективность психотерапевтической работы во многом зависит от соотношения данных типов принятия в коммуникативной практике конкретного психотерапевта. Что же касается безусловного позитивного принятия, то в качестве компонента континуума принятия оно присутствует в любых межличностных взаимодействиях, хотя, к сожалению, как правило, в “гомеопатических” пропорциях. Эмпирическим свидетельством присутствия безусловного позитивного принятия в общении психотерапевта и клиента является совпадение характеристик этого общения в восприятии психотерапевта и супервизора по следующим позициям: нет отвержения и отвращиния по отношению к чему-либо, что говорит и что выражает клиент; нет ни одобрения, ни осуждения в адрес клиента и того, что он говорит, но лишь просто принятие; есть ощущение теплоты, проявляемой к клиенту - и к его слабостям, несовершенствам, проблемам, и к его сильным сторонам, к его потенциалу в целом; нет склонности судить и оценивать то, что сообщает клиент.
Для характеристики эмпатического понимания, эмпатии по К.Роджерсу весьма существенны три особенности эмпатического процесса. Выявление и фиксация данных особенностей представляют собой, на наш взгляд, саму суть вклада К.Роджерса в развитие современных представлений об эм- патии. Мы имеем в виду, во-первых, сохранение в эмпатическом процессе собственной позиции эмпатирующего, сохранение психологической дистанции между ним и эмпатируемым или, другими словами, отсутствие в эмпатии отождествления между переживаниями эмпатируемого и эмпатирующего (что собственно и отличает данный процесс от фенотипически сходного процессаэмоциональной идентификации), во-вторых, наличие в эмпатии сопереживания (каким бы по своему знаку и содержанию ни было переживание эмпатируемого), а не просто эмоционально положительного отношения (симпатии) эмпатирующего к эмпатируемому; в-третьих, динамичный (процесс, действие), а не статичный (состояние, способность) характер феномена эмпатии. Данные отличительные признаки эмпатии под- черкиваются многими авторами.
Следует отметить, что первый из указанных отличительных признаков эмпатии (так называемое условие "как если бы") появляется в работах К.Роджерса уже в 50-е г.г.: "Ощущать личный мир клиента как если бы он был вашим собственным, но без какой-либо утраты этого качества "как если бы" - вот что такое эмпатия... Ощущать гнев, страх или смущение клиента, как если бы они были вашими собственными и однако же без привнесения вашего собственного гнева, страха или смущения - вот то условие (терапевтического процесса. - А.О.), которое мы пытаемся описать" ( C.Rogers, 1957, цит. по H.Kirshenbaum, V.Henderson, 1989, p.226). Данный признак эмпатии отмечается К.Роджерсом в ряде его последующих определений эмпатии лишь в неявной, косвенной форме. Приведем для иллюстрации одно из наиболее полных определений эмпатии, данное К.Роджерсом в книге "Способ бытия". Отмечая процессуальную, а не статичную природу эмпатии, К.Роджерс пишет: "Она (эмпатия - А.О.) означает вхождение в личный перцептивный мир другого и основательное его обживание. Она подразумевает сензитивность к постоянно изменяющимся в этом другом человеке чувственным смыслам, которые плавно переходят друг в друга, - к страху или гневу, или нежности, или смущению, или чему бы то ни было еще, что переживает он или она. Эмпатия означает временное проживание в жизни другого человека, осторожное перемещение в ней без того, чтобы делать какие-либо оценки; эмпатия означает ощущение смыслов, которые он или она едва ли осознают, но без стремления раскрыть неосознаваемые чувства, поскольку это могло бы быть слишком угрожающим... Эмпатия означает частую сверку с человеком в отношении точности ваших ощущений и руководствование теми реакциями, которые вы получаете от него. Вы являетесь надежным спутником человека в его или ее внутреннем мире" (C.Rogers, 1980, p.142). Вместе с тем, концептуальное различение эмпатии и идентификации не было одномоментным действием , но скорее процессом, который, начавшись в середине 50-х г.г., продолжался почти два десятилетия и был обозначен рядом промежуточных "кентаврических" понятий. Дж.Уоткинс в этой связи пишет: "Под точной эмпатией Роджерс понимает способность терапевта полно и точно понимать реакции клиента и особенно заключенные в них переживания... Дискутируется вопрос, действительно ли К.Роджерс требует, чтобы понимание было основано на сходном переживании, которое терапевт актуально ощущает в данный момент. В одной из работ (C.Rogers, 1951) К.Роджерс писал:"Переживание вместе с клиентом, проживание его установок, но не в терминах эмоциональной идентификации со стороны консультанта, а скорее в терминах эмпатической идентификации, когда консультант воспринимает отвержения, надежды и страхи клиента посредством погружения в эмпатический процесс, но без того, чтобы самому, в качестве консультанта ощущать эти отвержения и надежды, и страхи". В более позднем высказывании К.Роджерс (см. J.Shlien, 1961, p.304) определяет эмпатию следующим образом: "Она (эмпатия - А.О.) означает, что он (терапевт - А.О.) ощущает и понимает непосредственное осознание клиентом своего собственного личного мира - это означает не только обнаружение тех аспектов опыта, которые клиент уже способен вербализовать, но также тех несимволизированных аспектов его опыта, которые каким-то образом оказываются понятыми посредством тонких невербальных проявлений клиента с помощью чувствительного радара психотерапевта. Умелый терапевт ощущает мир клиента как если бы он был его собственным, но без какой-либо утраты этого качества как если бы." Он утверждает (см. C.Rogers, 1959), что "если это "как если бы" качество утрачивается, то мы имеем дело с состоянием "идентификации." К.Роджерс очевидно считает, что как только эмпатия превращается в идентификацию консультант уже больше не способен полно понимать клиента, поскольку для того, чтобы делать это необходимо, чтобы он сохранял свою объективность" (J.Watkins, 1978, p.85-86). Если поначалу психотерапевты, работавшие в рамках клиенто-центрированного подхода (в частности Н.Раскин, см. C.Rogers, 1951, p.29), настаивали на проживании чувств и установок клиента для того, по-видимому, чтобы отойти от медицинской (диагностической и интерпретационной) модели терапевтического процесса, то в более поздних работах в рамках данного направления вполне однозначно подчеркивается необходимость "как если бы" качества эмпатии (см. T.Tomlinson, R.Whitney, 1970). Т.Мерри, один из британских сторонников и пропагандистов человекоцентрированного подхода, прямо указывает на данную особенность эмпатии: "Особое качество эмпатии, которое делает ее столь творческим способом бытия в терапии, состоит в том, что она позволяет нам войти в личный эмоциональный мир другого человека как если бы мы были этим другим человеком (без утраты качества "как если бы")" (T.Merry, 1990, p.13). С нашей точки зрения, указанные выше признаки достаточно четко ограничивают "зону неопределенности", существующую применительно к содержанию понятия эмпатии, и в значительной степени обеспечивают однозначность в его понимании, поскольку задают его различение от фенотипически сходных когнитивно-эмоциональных процессов.
Рассматривая структуру эмпатического акта, мы полагаем, что вряд ли правомерно расширительно рассматривать "акт эмпатии" как межличностную транзакцию, т.е. включать ответную реакцию эмпатируемого в сам акт эмпатии. Во-первых, эмпатируемый может по целому ряду причин быть "слеп и глух" даже к адекватно и полно выраженной в поведении эмпатии. Во-вторых, эмпатия с предельно редуцированным поведенческим компонентом (а именно такую эмпатию демонстрируют выдающиеся психотерапевты) может быть гораздо более эффективной, нежели эмпатия с выраженным "коммуникативным компонентом". В этой связи можно высказать предположение, что эмпатируемый воспринимает "акт" эмпатии не столько посредством его обнаружения в вербальном и невербальном поведении эмпатирующего, сколько посредством восприятия (как правило на неосоз- наваемом уровне) иных, более тонких составляющих общего се- мантического поля коммуникации (А.Менегетти, 1992). И, наконец, в-третьих, акцент на коммуникативном ( поведенческом) компоненте эмпатии, на эмпатических базовых навыках, как показывает, в частности, опыт подготовки профессиональных психотерапевтов (М.Боуэн, 1992), может приводить к выхолащиванию собственно эмоционального, первичного момента эмпатии, провоцируя при этом ощущения внутренней опустошенности и инконгруэнтности терапевта и, в конечном итоге, к утрате им самой возможности эмпатического слышания.
Существенной стороной эмпатического переживания является процессуальность, движение, динамика. Только в движении (процессе) возможно следование с дистанцией в один шаг, "как если бы я был он". Для этого процесса следования необходима реальность, в противном случае будет иметь место оценивание эмоционального отклика, на нечто, возникающее в воображении, что приближается к интерпретации.
Если в случае эмпатии речь идет о сопереживании эмоциональному состоянию другого человека, то в случае конгруэнтности - о переживании своих собственных чувств, об их открытости себе и другим людям. Конгруэнтность (от англ. congruence) - подлинность, открытость, честность; одно из трех "необходимых и достаточных условий" эффективного психотерапевтического контакта и отношения (наряду с эмпатией и безоценочным позитивным принятием), разработанных в рамках человеко-центрированного подхода. Термин "конгруэнтность" введен в психологию К.Роджерсом для описания: а/ соответствия "идеального я", "я" и "опыта" в жизни человека; б/ динамического состояния психотерапевта, в котором различные элементы его внутреннего опыта (эмоции, чувства, установки, переживания и т.п.) адекватно, неискаженно и свободно проживаются, осознаются и выражаются в ходе работы с клиентом. В случае конгруэнтности (и в отличие от эмпатии) речь идет о переживании человеком своих собственных чувств, об их открытости себе и другим людям. Конгруэнтность - это процесс безоценочного принятия и осознания человеком своих собственных реальных и актуальных ощущений, переживаний и проблем с их последующим точным озвучиванием в языке и выражением в поведении способами, не трав мирующими других людей (или, иначе говоря, при соблюдении человеком условия "как если бы" это озвучивание и выражение было адресовано ему самому). Конгруэнтность - это такое динамическое состояние, в котором человек наиболее свободен и аутентичен в качестве самого себя, не испытывая при этом потребности в использовании психологических защит, в том, чтобы предъявлять фасад, прятать себя, например, за маской или ролью "эксперта". Конгруэнтность наблюдается в тех случаях, когда наши внутренние чувства и переживания точно отражаются нашим сознанием и точно выражаются в нашем поведении, когда нас можно воспринимать и видеть теми, кто мы есть на самом деле. Конгруэнтность можно рассматривать не только как особый психологический феномен, но и как характеристику общения, а также как особый режим (наряду с режимом эмпатии) эффективной работы любого фасилитатора (психотерапевта, консультанта, учителя, родителя).
Т.Мерри определяет конгруэнтность следующим образом: "Конгруэнтность - это такое состояние бытия, в котором мы наиболее свободны и аутентичны в качестве самих себя и не испытываем потребности в том, чтобы предъявлять фасад, прятать себя, например, за маской или ролью "эксперта". Конгруэнтность там, где наши внутренние чувства и переживания точно отражаются нашим поведением, когда нас можно воспринимать и видеть теми, кто мы есть на самом деле" (T.Merry, 1990, p.10). С некоторой долей условности, а также принимая во внимание процессуальный характер анализируемых феноменов и разные степени их возможной выраженности, мы можем рассмотреть следующую комбинаторику. Терапевт может быть одновременно: конгруэнтным и эмпатичным (это возможно в том случае, когда в психотерапевте "все спокойно" и ничто не мешает ему концентрироваться на другом, на эмпатическом понимании этого другого); конгруэнтным и относительно неэмпатичным (когда собственные переживания терапевта оказываются настолько интенсивными и устойчивыми, что мешают ему концентрироваться на клиенте и его переживаниях); эмпатичным и относительно неконгруэнтным (часто именно отстранение от себя, отодвигание на второй план своих собственных эмоциональных содержаний, т.е. определенная инконгруэнтность терапевта является важным условием активного эмпатического слушания). Конгруэнтность и эмпатичность - это не только разные психологические феномены, но и различные, как правило чередующиеся, режимы профессиональной работы настоящего фасилитатора (см.,например, Th.Gordon, 1975). Именно поэтому, на наш взгляд, К.Роджерс не допускает их объединения, сведения друг к другу, различает их, не образует концептуальных "кентавров" типа "конгруэнтная эмпатия" или "эмпатическая конгруэнтность" (см. А.Б.Орлов, М.А.Хазанова, 1993). Вплоть до настоящего времени в рамках человеко-центрированного подхода эмпатия, конгруэнтность и безусловное позитивное признание другого рассматриваются как различные условия эффективного терапевтического процесса.
Эмпатия и конгруэнтность - различные психологические феномены. Эмпатия - это процесс безоценочного сопереживания одного человека реальным и актуальным переживаниям другого при соблюдении эмпатирующим условия "как если бы" и при его невмешательстве в процесс осознания своих переживаний эмпатируемым. Конгруэнтность - это процесс безоценочного осознания человеком своих собственных реальных и актуальных ощущений, пе реживаний и проблем с их последующим точным озвучиванием в языке и выражением в поведении способами, не травмирующими других людей (или, иначе говоря, при соблюдении человеком условия "как если бы" это озвучивание и выражение было адресовано ему самому).
Главная задача психотерапевта, работающего в русле человекоцентрированного подхода, - создать особую атмосферу общения с клиентом, т.е.: а) принимать его без каких-либо предварительных условий, таким каков он есть, б) понимать клиента, не оценивая но сопереживая ему, понимать его не умом, но сердцем и в) быть с клиентом, открыто и откровенно общаясь с ним, не скрываясь и не прячась от него за маской профессионала-эксперта. Только такое общение терапевтично. Именно оно актуализирует, стимулирует и усиливает - фасилитирует - позитивную природу (внутренний потенциал) человека, следствием и проявлением чего и оказывается собственно психотерапевтический эффект - психическое исцеление, оздоровление и развитие человека.
В практической работе человекоцентрированного психотерапевта и психолога-консультанта клиент находит внимательного и сочувствующего, деликатного собеседника, уделяющего особое внимание эмоциональным составляющим проблем клиента - переживаниям и чувствам. Если вы устали от одиночества и отчаялись найти понимание у других людей, если вам не удается понять и выразить себя, если вы интуитивно чувствуете, что в основе ваших проблем лежат те или иные травмирующие вас переживания, если, наконец, вы изголодались по сочувствию, человеческому участию и теплу, то вам следует обратиться за психологической помощью и поддержкой к гуманистически ориентированному психотерапевту. Такой психотерапевт не станет задавать неуместных вопросов, не будет давать нелепых или банальных советов, не озадачит и не причинит боли заумными терминами или травмирующими жиагнозами и интерпретациями. Он не будет, подобно психоаналитику, анализировать ваши свободные ассоциации или толковать сновидения. Он не станет, как поведенческий психотерапевт, отучивать вас от неоптимальных поведенческих сценариев и схем и учить вас “как себя вести” в тех или иных ситуациях. Он будет пытаться понять вас и вашу жизненную ситуацию, он будет помогать вам яснее и определеннее осознавать и выражать ваши озабоченности, трудности и связанные с ними переживания. Для такого психотерапевта и консультанта его собственное понимание и знание вас и вашей жизни не есть самоцель; гораздо более важным и значимым для него является ваше собственное понимание себя и своей жизни.
Гуманистическая человекоцентрированная психотерапия более, нежели любая другая практика такого рода, заслуживает названия системы “внутренней работы”, т.е. работы человека с самим собой, совершаемой в пространстве собственного внутреннего мира (конечно же при активном соучастии в этой работе психотерапевта). В этой связи становится понятным, почему именно эту разновидность психотерапевтической практики выбирают для себя те клиенты, для которых их собственный субъективный, внутренний мир не менее важен, чем мир внешний, объективный, для которых характерна общая интровертированная установка и относительно высокие уровни сензитивности, вербального и общего интеллектуального развития.
ОСНОВНЫЕ ВАРИАНТЫ ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ РАБОТЫ
Психотерапевтическая практика в русле человекоцентрированного подхода включает не только индивидуальную, но и групповую работу (например, “группы встреч” - разновидность групповой психологической работы в целях стимулироваания личностного роста участников в атмосфере безусловного позитивного принятия, эмпатии и конгруэнтности - см., Л.А.Петровская, 1982; К.Рудестам, 1990; A.Burton, 1969), не только вербальное, но и невербальное самоисследование (например, “экспрессивную человекоцентрированную психотерапию” - работу с клиентом средствами живописи, ваяния, танца, пения - см., N.Rogers, 1993).
Группа встреч (от англ. encounter group) - особый вид групповой психологической работы, фокусирующейся не столько а групповом процессе как таковом и не на процессе развития навыков межличностных взаимодействий, сколько на поиске аутентичности (подлинности) и открытости в межличностных взаимоотношениях. Основной постулат, на котором базируется группа встреч, состоит в том, что само качество межличностного общения зависит от внутриличностных отношений человека, т.е. от его отношений к самому себе. Главные параметры межличностных взаимодействий в группе встреч: концентрация на чувствах и переживаниях, осознание самого себя, чувство ответственности, самораскрытие, фокусировка на происходящем "здесь и теперь".
Группа встреч в ее современном виде возникла на основе групповой психотерапевтической практики и концепций основной и открытой встречи, разработанных в 60-е годы К.Роджерсом и У.Шутцем. Концепция основной встречи базируется на вере в возможность позитивного конструктивного личностного роста в атмосфере безоценочного позитивного принятия, эмпатии и конгруэнтности (C.Rogers, 1972, 1975). Концепция открытой встречи основывается на идее интеграции осознанных переживаний и телесных ощущений, других эмоционально блокированных фрагментов индивидуального опыта и завершении незавершенных энергетических циклов (W.Schutz, 1973; В. Шутс, 1993).
Хотя группа встреч возникла как разновидность психотерапевтической группы, она используется, как правило, как форма групповой работы в целях стимулирования процессов личностного роста. Количество участников группы встреч варьирует от нескольких человек до нескольких сот человек. Вариантами группы встреч являются т.н. группы "Диабазис", группы "марафона", группы "Анонимных алкоголиков" и группы "обнажения" (К.Рудестам, 1990).
В группе встреч ведущий или фасилитатор (от англ. facilitate - способствовать, стимулировать) проявляет эмпатию (сочувствие) по отношению к переживаниям членов группы, не использует оценочных суждений, практикует самораскрытие, что способствует постепенному возникновению в группе атмосферы доверия. Создание и развитие данной атмосферы в группе способствует свободе исследования, осознания и выражения членами группы личностно значимых фрагментов своего индивидуального опыта, своих мыслей и чувств. Отсутствуют, как правило, запланированные процедуры и упражнения, использующиеся в других (центрированных на лидере) видах групповой психологической работы для того, чтобы структурировать процессы групповой динамики, преодолеть сопротивление участников раскрытию личностных установок и включить в групповой процесс всех членов группы. Полноценное самораскрытие во взаимоотношениях членов группы возможно только после того, как группа приобретет определенный опыт и пройдет через основные этапы группового процесса: знакомство участников группы; ощущение фрустрации из-за отсутствия структуры; первые попытки самораскрытия и личностное сопротивление этому; описание прошлых, более безопасных событий и чувств; открытое выражение негативных переживаний; выражение любых переживаний, возникающих "здесь и теперь"; попытки исследования личностно значимых тем и проявления самопринятия; основная встреча (см. А.Б.Орлов, 1995). Основной акцент в работе группы встреч делается на самоисследовании участников группы, поиске ими аутентичности, на искренности и открытости в выражении чувств и переживаний, благодаря чему постепенно складывается атмосфера принятия и самопринятия в общении, которая воспринимается участниками группового процесса как теплая, поддерживающая и личностно безопасная. Все это помогает участникам групповой работы углубляться в собственный опыт, исследовать как позитивные так и негативные его стороны, осознавать и принимать их. Опыт внеролевого общения ведет к нарушению конвенциональных коммуникативных стереотипов и, следовательно, - к более непредвзятому и непосредственному восприятию, более глубокому и неискаженному пониманию членами группы самих себя. Перенос навыков и ценностей внеролевого общения, полученных в ходе тренинговых занятий, в сферу каждодневных коммуникаций является одним из внутренних психологических ресурсов человека, его общей психологической культуры, эффекты которой проявляются прежде всего в обращении человека к новым сторонам личности его партнеров по общению, к новым способам и средствам самовыражения и рефлексии. В качестве типичных эффектов группы встреч можно указать следующие: расширяется сфера осознания человеком самого себя; появляется тенденция уделять своим отношениям с другими людьми столько же внимания, сколько содержанию общения; возникает стремление принимать нестандартные, творческие идеи партнеров по общению, а не реагировать на эти идеи как на угрозу; более вероятными оказываются конструктивные решения межличностных разногласий и проблем; повышается самооценка; усиливаются чувства эмпатии и близости по отношению к другим людям и окружающему миру в целом; изменения общения наблюдаются как в профессиональной сфере, так и в сфере отношений с близкими людьми - супругами, родителями, детьми, друзьями.
Группа встреч часто используется как средство при решении различных коммуникативных проблем, связанных с преодолением межкультурных (расовых, этнических, политических, межпоколенных, профессиональных) конфликтов (C.Rogers, 1986, 1987; N.Rogers, 1993). Вместе с тем главная задача группы встреч состоит не в том, чтобы помочь человеку выжить в социуме и адаптироваться к нему, а в том, чтобы способствовать самоактуализации человека, созданию условий для преодоления им отстраненности и отчужденности от самого себя .
Экспрессивная человекоцентрированная психотерапия разработана дочерью К.Роджерса Натали Роджерс (09.10.1928, Рочестер, штат Нью-Йорк) - известным американским психотерапевтом.
Н.Роджерс получила образование в университетах ДеПоу, штат Индиана (степень бакалавра - в 1948 г.), Брэндейс, штат Массачусетс (степень магистра - в 1960 г.), Саммит, штат Луизиана (степень доктора философии - в 1993 г.). С 1974 г. имеет частную психотерапевтическую практику в Калифорнии, работает также в качестве лицензированного психолога и психотерапевта в различных медицинских и учебных учреждениях Бостона, Кембриджа, Бруклина, Гонолулу. В период с 1974 по 1995 г. руководит различными тренинговыми программами для профессионалов по человекоцентрированной терапии, психотерапевтической работе с женщинами, человекоцентрированной экспрессивной терапии. С 1975 по 1980 г. вместе со своим отцом К.Роджерсом была инициатором и ко-фасилитатором международных профессиональных тренинговых программ в США, Европе и Японии. Основные этапы профессионального и личностного становления получили отражение в автобиографической монографии "Возникающая женщина: декада преобразований середины жизни", вышедшей к настоящему времени двумя изданиями (1980, 1989) и переведенной на пять языков. В 1984 г. Н.Роджерс основала организацию "Ресурсы творчества и сознания" - кросскультурное объединение исследователей творчества в целях обогащения жизни, укрепления мира, стимулирования духовного развития. В последствии данная организация была преобразована в Институт человекоцентрированной экспрессивной терапии (г.Санта Роза, штат Калифорния), в котором Н.Роджерс продолжает работать по настоящее время в качестве ведущего сотрудника и тренера 400-часовой двухлетней программы для профессионалов по человеко-центрированной экспрессивной психотерапии. Н.Роджерс сочетает преподавательскую работу в различных учебных и исследовательских учреждениях штата Калифорния (Институт трансперсональной психологии, Университет Сан-Франциско, Университет Джона Ф.Кеннеди, Университет Сонома, Институт интегральных исследований) с практической работой в различных странах мира (Германия, Греция, Мексика, Россия, Япония) в качестве руководителя групп, центром обсуждения в которых являются проблемы творчества, ненасильственного решения конфликтов, личностной самоактуализации.
Как отмечает Н.Роджерс, ее подход к терапии основан на следующих ключевых принципах гуманистической психодинамической теории индивидуального и группового процесса:
“- Личностный рост имеет место в безопасном, поддерживающем окружении.
- Безопасное, поддерживающее окружение создается фасили- таторами (учителями, терапевтами, руководителями групп, родителями, коллегами), которые являются подлинными, теплыми, эмпатичными, открытыми, честными, конгруэнтными и заботливыми.
- Эти качества лучше всего осваиваются, если первоначально переживаются в собственном опыте.
- Отношения клиент-терапевт, учитель-учащийся, родитель-ребенок, жена-муж, партнер-партнер могут быть контекстом для проживания всех этих качеств.
- Личностная интеграция интеллектуального, эмоционального, телесного и духовного измерений происходит по мере рефлексии и выражения элементов этого жизненного опыта.” (N.Rogers, 1993, p.8).
Данным принципам в полной мере отвечает психотерапевтическое кредо Н.Роджерс:
“Я сознаю, что внутреннее путешествие может быть пугающим, веселым, утомительным предприятием.
Я буду рядом с вами, но не буду назойливой.
Я верю, что вы знаете как позаботиться о себе. Я не буду нести ответственность за вас или же отбирать у вас вашу силу.
Я не буду также покидать вас.
Я буду уважать вас и ваши решения, которые вы принимаете для себя. Я верю в ваши способности.
Я буду поддержавать и ободрять вас в вашем внутреннем путешествии.
Я могу иногда быть вызовом для вас и вашей системы убеждений, но я всегда буду уважать вас и вашу правду.
Я буду поощрять вас опробовать что-то новое, рисковать в неизвестном вашего внутреннего мира, но я никогда не буду подталкивать вас.
Я буду предлагать вам средства экспрессивных искусств, чтобы помочь вам открыть вашу природную креативность и обнаружить вашу внутренную сущность. Вы свободны не пользоваться этими средствами.
Иногда я буду высказывать свое мнение и давать вам обратную связь, но я всегда буду проверять, насколько она значима для вас.
Я буду делать все, чтобы чтить мои собственные и ваши границы.
Я буду делиться с вами моими ценностями и убеждениями, так что вы будете знать почему я говорю или делаю то, что я говорю и делаю.
Я всегда открыта тому, чтобы учиться у вас.
Я совершаю ошибки, делаю то, что мне не нравится, и иногда я ввожу в заблуждение. В таких случаях я признаюсь в этом. Я могу сказать:"Я виновата” (N.Rogers, 1993, p.103-104).
Терапевтическая система, разработанная Н.Роджерс и в системати-ческом виде представленная в ее монографии "Творческая связь: целительная сила экспрессивных искусств" (1993), представляет собой синтез человекоцентрированного подхода с различными методами и техниками арт-терапии (Н.Роджерс, 1990, 1995; N.Rogers, 1993). Вместе с тем, как отмечает Н.Роджерс: “Гуманистическая терапия на основе экспрессивных искусств отличается от аналитической или медицинской модели арт-терапии, в которой искусство используется для того, чтобы продиагностировать, проанализировать и "пролечить" людей.” (N.Rogers, 1993, p.2). В русле человекоцентрированного подхода, напротив, эти искусства являются мощными средствами для обнаружения, проживания и принятия человеком неизвестных аспектов своего Я.
“Включая творческие искусства в мою терапевтическую практику - пишет Н.Роджерс, - я использую термин “человекоцентрированная терапия на основе экспрессивных искусств” (person-centered expressive arts therapy). ...Терапия на основе экспрессивных искусств использует различные искусства - движение, рисование, живопись, ваяние, музыку, письмо, вокализацию и импровизацию - в условиях, обеспечивающих поддержку человека, и с целью стимулирования его личностного роста, развития и исцеления. ... Использовать искусства экспрессивно - это значит войти в наш внутренний мир для того чтобы обнаружить находящиеся в них переживания и затем выразить эти переживания посредством художественных форм, движения, звука, письма или драматизации.” (N.Rogers, 1993, p.1-2). Таким образом, экспрессивные искусства (рисование, танец, ваяние, медитация, непроизвольное письмо) используются в качестве невербальных языков, позволяющих человеку выражать элементы своего внутреннего мира, исследовать свой творческий потенциал, активизировать процессы самоисследования.
Следует отметить, что исходные идеи человекоцентрированного подхода получают в психотерапевтической системе Н.Роджерс свое дальнейшее развитие. Безусловное позитивное принятие клиента находит свое выражение в акцентировании не столько продуктов экспрессивного творчества клиента, сколько самого процесса художественного творческого экспрессивного самовыражения. Эмпатическое понимание клиента налагает абсолютный запрет на какие-либо интерпретации психотерапевтом продукта и процесса творчества, в фокусе внимания оказываются самоинтерпретации самого клиента (“Что это для Вас означает?...”; “Что это Вам говорит?...”). Другими словами, столь характерное для традиционной арт-терапии толкование как средство понимания клиента уступает здесь место контекстуальному пониманию, сверкам пониманий (причем пониманий не только вербально-смысловых, но и кинестетических, визуальных, звуковых, тактильных) как средству для фасилитации более объемного и целостного понимания клиентом самого себя. Конгруэнтность также оказывается уже не частичной, относящейся лишь к вербальному каналу выражения осознаваемых переживаний, но тотальной, охватывающей всю совокупность каналов или языков самовыражения.
Использование в терапевтическом процессе различных экспрессивных искусств создает особый феномен "творческой связи" (creative connection), заключающийся, по мнению Н.Роджерс, в усиливающемся взаимодействии экспрессивных искусств как языков самовыражения, во взаимоусилении терапевтических эффектов этих искусств, в движении экспрессивной психотерапевтической практики к внутреннему ядру (сущности или правде) человека, в обретении человеком целостности и внутренней связи со всеми живыми существами.
Основные идеи или принципы, воплощенные в психотерапевтической системе Н.Роджерс, можно сформулировать следующим образом: все люди обладают природной способностью к творчеству; творческий процесс исцеляет; исцеление достигается погружением в переживания; переживания являются тем туннелем, по которому мы должны пройти, чтобы обрести целостность; творческая связь экспрессивных искусств приближает человека к его внутреннему ядру или сущности; существует связь между нашей сущностью и сущностью всех существ; на пути к собственной сущности или целостности человек обнаруживает свою связанность со всем миром.
*****
Доктор психологических наук А.Б.Орлов
Библиотека Центра психологического консультирования ТРИАЛОГ
www.trialog.ru